Николай Михайлович Пржевальский (31.3/12.4.1839, Кимборово Ельнинского уезда Смоленской губ. — 20.10/1.11.1888, Каракол Иссык-Кульского уезда Семиреченской обл.) — замечательный русский путешественник и ученый — происходил из обрусевшего дворянского рода украинско-польского происхождения (родители — штабс-капитан Михаил Кузьмич Пржевальский и Елена Алексеевна Каретникова; брат Владимир Михайлович (1840—1900) — известный судебный деятель).

Окончив смоленскую гимназию, Пржевальский поступил на военную службу унтер-офицером в Рязанский пехотный полк, в 1856 г. получил офицерское звание прапорщика и перевёлся в Полоцкий пехотный полк. В 1863 г. окончил Николаевскую Академию Генерального штаба (по второму разряду). Его выпускной экзаменационной работой было «Военно-статистическое обозрение Приамурского края», за которое в 1864 г. Пржевальский был принят в действительные члены Императорского Русского Географического общества (далее — РГО).

В 1863 г. поручик Полоцкого пехотного полка, он принимал участие в Польской кампании (подавление Польского восстания). В 1864—1866 гг. отбывал обязательные три года [службы, будучи преподавателем географии и истории и библиотекарем в Варшавском юнкерском училище, где, в частности, составил учебник географии. В 1866 г. Николай Михайлович был причислен к Генеральному штабу и откомандирован в распоряжение штаба Восточно-Сибирского военного округа.

В 1867 г. он приехал в Петербург, где встретился с П. П. Семёновым (впоследствии Семёнов-Тян-Шанский), тогда председателем Отделения физической гео­графии РГО, которому изложил свои планы исследования Центральной Азии.

В 1867—1869 гг. состоялось первое путешествие Пржевальского — по Уссурийскому краю, в ходе которого он изучил верхнее течение реки Уссури, бассейн озера Ханка, восточный склон хребта Сихотэ-Алинь. Результатом стала книга «Путешествие в Уссурийском крае 1867—1869 гг.», изданная на средства автора в 1870 г. (с посвящением «дорогой матери») и получившая заслуженное признание в учёных кругах. Находясь на Дальнем Востоке, в 1868 г. Пржевальский был произведён в капитаны и назначен старшим адъютантом штаба войск Приамурской области.

В 1870 г. Николай Михайлович при поддержке РГО и Военного министерства организовал первую центрально-азиатскую экспедицию (официально она называлась трехлетней «командировкой» в Северный Тибет и Монголию). Это, Первое (Монгольское), путешествие Пржевальского продолжалось до 1873 г. и ознаменовалось выдающимися открытиями и научными достижениями.

«По пустыням и горам Монголии и Китая Пржевальский прошел более 11 800 км и при этом снял глазомерно около 5 700 км. Научные результаты этой экспедиции поразили современников. Пржевальский дал подробные описания пустыни Гоби, Ордоса и Алашани, высокогорных районов Северного Тибета и котловины Цайдама (открытой им), впервые нанес на карту Центральной Азии более 20 хребтов, семь крупных и ряд мелких озер» (И. П. Магидович, В. И. Магидович).

Результатом путешествия стал двухтомный труд «Монголия и страна тангутов. Трехлетнее путешествие в Восточной нагорной Азии», изданный в 1875—1876 гг. Он был переведен на ряд европейских языков и принес автору всемирную славу. В январе 1874 г. РГО наградило путешественника своей высшей наградой — Большой Константиновской медалью, Парижское Географическое общество — Золотой медалью, Берлинское Географическое общество избрало его своим членом, Международный Географический Конгресс в Париже прислал почетную грамоту, французское Министерство народного просвещения присудило «Пальму Академии». Пржевальскому был присвоен чин подполковника и назначена Александром II пожизненная пенсия (впоследствии несколько раз увеличивавшаяся). Император, осмотрев коллекции, привезенные из экспедиции, признал необходимым купить их для Академии наук за 10 000 руб.

В 1876—1877 гг. состоялось Второе (Лобнорское и Джунгарское) путешествие Пржевальского по Центральной Азии, важнейшими событиями которого стали открытия хребта Алтынтаг и бассейна озера Лобнор. В области биологии важным достижением было обнаружение дикого двугорбого верблюда. Второе путешествие Пржевальский описал в книге «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор» (издана под наблюдением секретаря РГО В. И. Срезневского. СПб., 1878). Помощником путешественника в этой и следующей экспедиции был прапорщик Федор Леонтьевич Эклон. По возвращении Николай Михайлович в 1877 г. получил чин полковника. В 1878 г. он был избран почетным членом Императорской Санкт-Петербургской Академии наук.

В 1879—1880 гг. Пржевальский совершил Третье (Первое Тибетское) путешествие в Центральную Азию, впервые исследовав верхнее течение Хуанхэ и не дойдя (несмотря на активное противодействие китайских властей) всего 300 км до заветной цели экспедиции — Лхасы. «Во время этого путешествия он прошел около 8 тыс. км и произвел съемку более 4 тыс. км пути через совершенно не исследованные европейцами районы Центральной Азии» (И. П. Магидович, В. И. Магидович).

Помощником Пржевальского и этом и следующем путешествии был Всеволод Иванович Роборовский (1856—1910), собравший огромную ботаническую коллекцию.

В Третьем путешествии также были открыты новые виды животных — дикая лошадь и медведь пищухоед. Итоги экспедиции Пржевальский подвел в книге «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки» (СПб., 1883). Возвращение Пржевальского было поистине триумфальным (экспедицию некоторое время считали погибшей). Он был избран почетным членом РГО, Петербургского Общества естествоиспытателей, Венского, Итальянского, Дрезденского Географических обществ, Северокитайского отделения Королевского Азиатского общества в Шанхае. Лондонское Географическое общество присудило ему Золотую медаль. Петербургская Дума избрала отважного путешественника почетным гражданином Петербурга и ассигновала 1500 руб. на установку его портрета в Думской зале, но Пржевальский, «отклонив последнее, просил употребить эти деньги на благотворительные цели». Московский Университет избрал Пржевальского почетным доктором зоологии, г. Смоленск - почетным гражданином.

Зоологическую коллекцию ученый подарил Академии наук, а ботаническую — петербургскому Ботаническому саду. В 1882 г. Николай Михайлович был назначен сверхштатным членом Военно-ученого комитета Главного штаба.

Четвертое (Второе Тибетское) путешествие Пржевальский осуществил с В. И. Роборовским и Петром Кузьмичом Козловым (1863—1935) в 1883—1885 гг. Эта экспедиция открыла новые горные хребты на северной границе Тибета (в том числе хребет Загадочный в системе Куньлуня) и обнаружила истоки р. Хуанхэ. Описание путешествия вышло в свет в 1888 г. под названием «От Кяхты на истоки Желтой реки, исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-Нор по бассейну Тарима» (с посвящением Наследнику Цесаревичу, т. е. будущему императору Николаю II). В 1886 г. Пржевальский получил чин генерал-майора.

3 мая 1886 г. по постановлению Совета РГО хребет Загадочный, открытый путешественником, был переименован в хребет Пржевальского (еще при жизни ученого; местное название — Аркатаг). В конце 1886 г. Академия наук преподнесла Пржевальскому выбитую в его честь большую золотую медаль с его портретом и надписью «Первому исследователю природы Центральной Азии» (именно так впоследствии назывались книги о Пржевальском: П. К. Козлова (СПб., 1913; к 25-летию со дня смерти) и Н. М. Каратаева (М.; Л., 1948; к 60-летию со дня смерти).

Осенью 1888 г. Пржевальский вместе с Роборовским и Козловым отправился в свое Пятое путешествие, которому под его руководством не суждено было осуществиться. Николай Михайлович скончался в пос. Каракол у восточного берега Иссык-Куля (по медицинскому заключению того времени от брюшного тифа). Пржевальский просил похоронить его «непременно на берегу Иссык-Куля в походной экспедиционной форме», что и было исполнено. Во главе экспедиции встал Михаил Васильевич Певцов (1843— 1902), который вместе с В. И. Роборовским, П. К. Козловым и К. И. Богдановичем смог осуществить широкомасштабные географические исследования.

Неизменным спутником Пржевальского во всех его путешествиях, начиная с Первого (Монгольского) и за исключением неосуществившегося последнего, был забайкальский казак бурят Дондок Иринчинов.

Такова в самых общих чертах канва жизни И. М. Пржевальского. В 2008 г. исполнилось 125 лет началу его Четвертого путешествия и 120 лет со дня его смерти.

В общей сложности Пржевальский провел в путешествиях по Центральной Азии 9 лет и 3 месяца. Общая протяженность маршрутов его центральноазиатских экспедиций (несмотря на колоссальные трудности пути) составляет 33 268 км.

Особенно важно, что эти путешествия носили комплексный исследовательский характер. Экспедиции имели решающее значение для исследования рельефа, климата и гидрографической сети Центральной Азии. Было установлено преимущественно широтное направление основных хребтов Центральной Азии, уточнены границы Тибетского нагорья, открыт и описан ряд новых географических объектов, нанесена на карту огромная территория.

Собран гербарий из 16 тыс. экземпляров растений 1700 видов, из которых 218 видов и 7 родов ранее науке были неизвестны. Коллекции позвоночных составили около 7,6 тыс. экземпляров, среди которых насчитывалось несколько десятков новых видов. Были собраны также богатые энтомологические и минералогические коллекции, значительный этнографический материал. Опубликованы описания всех путешествий, написанные превосходным литературным языком.

Материалы экспедиций были обработаны и увидели свет в многотомном издании «Научные результаты путешествий Пржевальского по Центральной Азии». Ботанический отдел подготовил К. И. Максимович ( Г. 1—2. СПб., 1889). Зоологический — Е. А. Бихнер, В. В. Заленский, Ф. Д. Плеске, В. Л. Бианки, Я. В. Бедряга, С. М. Герценштейн (Т. 1—3. СПб., 1888—1912). Метеорологический - А. И. Воейков (СПб., 1895). Путешествия Пржевальского открыли дорогу русским исследователям в Центральную Азию, недаром сам Николай Михайлович называл их научными рекогносцировками.

В ходе четвертой экспедиции Пржевальский, вообще не стремившийся давать открытым объектам новых названий, «оставил» на географической карте такие наименования, как хребет Загадочный (затем хребет Пржевальского, ныне на картах обозначается как Аркатаг) с вершиной «Шапка Мономаха» (7720 м.; ныне Чонг-Карлыктаг), xpeбет Русский, озера Русское и Экспедиции. Таким образом он хотел отметить выдающийся вклад русских путешественни ков в исследование Центральной Азии.

Память великого ученого была достойно увековечена и мировой наукой, и русским правительсгвом. 11 марта 1889 г. г. Каракол (основанный в 1869 г.) был переименован в г. Пржевальск. К числу географических объектов, носящих имя путешественника, относятся также ледник на Алтае, мыс на о-ве Итуруп (Курильские острова), мыс оз. Беннетт на Аляске. В честь Пржевальского было названо более десяти видов животных, в том числе Лошадь Пржевальского (Equus przewalskii Poljakov, 1881), Песчанка Пржевальского (Brachiones przewalskii Buchner, 1889), Ящурка Пржевальского (Eremias przewalskii Strauch, 1876), Геккон Пржевальского (Teratoscincus przewalskii Strauch, 1887), Аполлон Пржевальского (Pamassius przewalskii Alpheraky, 1887), и 54 (!) вида растений, в том числе Рододендрон Пржевальского (Rhododendron przewalskii Maxim., 1877), Тимьян Пржевальского (Thymus przewalskii (Korn.) Nakai, 1921), Бузульник Пржевальского (Ligularia przewalskii Diels) и мн. др.

В 1891 г. в память Пржевальского РГО учредило Серебряную медаль и премию его имени.

Двадцать четыре научных учреждения России и Европы избрали Николая Михайловича своим почетным членом. Он удостоился высших наград всех географических обществ Европы. Председатель Берлинского Географического общества барон Ф. Рихтгофен (научный оппонент Пржевальского в дискуссии о Лобноре), по представлению которого Пржевальскому была присуждена Большая золотая медаль им. А. Гумбольдта (это было первое награждение после ее учреждения), назвал русского исследователя «гениальным путешественником, обладающим необыкновенной наблюдательностью». При награждении Пржевальского высшей наградой Шведского географического общества — медалью «Веги» (так назывался пароход, на котором шведские исследователи совершили в Арктике первое сквозное плавание Северо-Восточным проходом), его имя было названо в первом ряду выдающихся путешественников современности, наряду с именами А.-Э. Норденшёльда, А. Паландера и Г. Стэнли.

По просьбе Пржевальского на его могиле была выбита скромная надпись «Путешественник Н. М. Пржевальский». В дореволюционной России были установлены два памятника ученому. Первый памятник недалеко от его могилы, на берегу Иссык-Куля, был создан по проекту друга Пржевальского генерал-лейтенанта барона Александра Александровича Бильдерлинга (1846-1912). Скульптурные части памятника исполнил Иван Николаевич Шрёдер (1835—1908; автор памятников Крузенштерну в Петербурге, Петру Великому в Петрозаводске и др.). Модель памятника была утверждена 9 августа 1889 г. Памятник представляет собой скалу, высеченную из местного (кескеленского) мрамора, на передней стороне которой помещено бронзовое изображение именной медали Пржевальского, поднесенной ему Академией наук, с профилем путешественника. Над медалью находится бронзовый восьмиконечный крест, а увенчивает памятник фигура бронзового орла с раскрытыми крыльями. В когтях орел держит карту Азии, а в клюве — оливковую ветвь, символизирующую мирные завоевания науки.

Второй памятник был установлен по инициативе РГО в Александровском саду Петербурга. Средства на него собирали по всероссийской подписке. Открытие монумента, созданного теми же авторами, состоялось 20 октября 1892 г. На скале серого гранита с надписью «Пржевальскому, первому исследователю природы Центральной Азии» установлен бюст Николая Михайловича в военной форме, а внизу примостился двугорбый верблюд с поклажей, главное средство передвижения в экспедициях.

Оба памятника, к счастью, сохранились. Однако в последние годы одичавшие граждане Российской Федерации варварски относятся к памяти великого ученого, всячески поганя его монумент, забираясь на верблюда, стирая покрытие металла и т. п. Эти массы скудоумных и разнузданных дикарей глумятся над прошлым нашего Отечества, над наукой и культурой, над памятью великих героев, которые никому теперь не нужны. Все это показатель полной моральной и человеческой деградации современного российского общества, утратившего все нравственные нормы и ориентиры.

Совсем по-другому относились к памяти Пржевальского в старой России. А. П. Чехов посвятил Пржевальскому глубоко прочувствованные слова: «Такие люди во все века и во всех обществах, помимо ученых и государственных заслуг, имели еще громадное воспитательное значение. Один Пржевальский или один Стэнли стоят десятка учебных заведений и сотни хороших книг. Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки, их упорное, никакими лишениями, опасностями и искушениями личного счастья непобедимое стремление к раз намеченной цели, богатство их знаний и трудолюбие, привычка к зною, к голоду, к тоске по родине, к изнурительным лихорадкам, их фанатическая вера в христианскую цивилизацию и в науку делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу...

В наше больное время, когда европейскими обществами обуяли лень, скука жизни и неверие, когда всюду в странной взаимной комбинации царят нелюбовь к жизни и страх смерти, когда даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определенной цели в жизни, подвижники нужны, как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают...

Если положительные типы, создаваемые литературою, составляют ценный воспитательный материал, то те же самые типы, даваемые самой жизнью, стоят вне всякой цены. В этом отношении такие люди, как Пржевальский, дороги особенно тем, что смысл их жизни, подвиги, цели и нравственная физиономия доступны пониманию даже ребенка. Всегда так было, что чем ближе человек стоит к истине, тем он проще и понятнее. Понятно, чего ради Пржевальский лучшие годы своей жизни провел в Центральной Азии, понятен смысл тех опасностей и лишений, каким он подвергал себя, понятны весь ужас его смерти вдали от родины и его предсмертное желание — продолжать свое дело после смерти, оживлять своею могилою пустыню... Читая его биографию, никто не спросит: зачем? почему? какой тут смысл? Но всякий скажет: он прав».

До революции в России было издано немало книг о Пржевальском, в том числе лучшая его биография (см.: Дубровин Н. Ф. Николай Михайлович Пржевальский. Биографический очерк. СПб., 1890) и изложения его путешествий для детского чтения.

После 1917 г. ситуация изменилась. На волне борьбы с «проклятым прошлым» имя Пржевальского как царского генерала оказалось не в чести, и в 1921 г. Пржевальск был вновь переименован в Каракол.

Но память о Николае Михайловиче хранили его ученики. В 1929 г., к 90-летию со дня рождения Пржевальского, в Ленинграде вышла в свет книга П. К. Козлова «Великий русский путешественник Н. М. Пржевальский». Полноценное же «возвращение» Пржевальского в отечественную культуру началось в 1939 г. В общем контексте это было связано с наметившимся с конца 1930-х годов поворотом от «пролетарского интернационализма» к «национальному патриотизму», а поводом в случае с Пржевальским послужило 100-летие со дня его рождения. В 1939 г. Каракол был снова переименован в Пржевальск. Научно-исследовательский институт географии МГУ издал сборник под названием «Великий русский географ Н. М. Пржевальский». Тогда же, кстати, в зарубежной прессе появились и фантастические сообщения о том, что интерес к Пржевальскому был обусловлен версией о его отцовстве по отношению к Сталину. Эта газетная «утка» оказалась удивительно живучей, и только в наши дни в результате генетических исследований она была окончательно опровергнута (подтвердилось осетинское происхождение Сталина, на что указывала и его настоящая фамилия).

Настоящего триумфа имя Пржевальского достигло после Великой Отечественной войны. В 1948 г. отмечалось 60 лет со дня смерти путешественника, а в 1949 г. — 110 лет со дня его рождения. В 1946 г. Географическое общество СССР учредило Золотую медаль им. Пржевальского. С 1946 по 1948 г., впервые после 1870—1880-х годов, были переизданы все описания его путешествий (лишь книга о путешествии в Уссурийском крае издавалась ранее, в 1937 г.). Огромную роль в изучении и пропаганде наследия Пржевальского сыграл выдающийся географ и историк профессор Эдуард Макарович Мурзаев (1908—1998). Ему принадлежит несколько книг о Пржевальском, и именно под его редакцией было осуществлено переиздание вышеназванных трудов.

В январе 1947 г. были выпущены две почтовые марки СССР, посвященные 100-летию Географического общества (основанного в 1845 г.). На одной из них помещался портрет «знаменитого русского мореплавателя» Ф. П. Литке и изображение парусного корабля, на другой — портрет «великого русского путешественника» Н. М. Пржевальского и изображение диких лошадей. Рисунки марок исполнил художник А. А. Толоконников, известный также как мастер экслибриса (именно он проиллюстрировал в 1944 г. «Эмблематический гербовник» В. К. Лукомского).

В феврале 1952 г. на экраны страны вышел художественный фильм «Пржевальский», снятый на «Мосфильме» знаменитым кинорежиссером Сергеем Иосифовичем Юткевичем. Сценарий написали Алексей Спешнев и Владимир Швейцер (по традиции тех лет киносценарий был издан в 1952 г. отдельной книжечкой), замечательную музыку к фильму — Георгий (в титрах он значится как Юрий) Свиридов. Научным консультантом являлся Э. М. Мурзаев. Заглавную роль убедительно сыграл актер Воронежского театра Сергей Иванович Папов, роль Никифора Егорова - известный артист Борис Тенин, роль Роборовского великолепно исполнил молодой тогда Всеволод Ларионов (одна из первых его ролей в кино). Натурные съемки проводились в Приморском крае, Средней Азии, на Тянь-Шане, в Памире и в Китае. Юткевич стремился с максимальной достоверностью передать фактурную сторону путешествий ученого. Фильм наполнен красивыми пейзажными сценами, прекрасно показана природа Уссурийского края и азиатских пустынь. В результате получилась масштабная киноэпопея, которая органично вошла в число других киношедевров того времени, посвященных великим именам русской науки и культуры. Рассказ о съемках фильма нашел отражение на страницах отдельной брошюры «“Пржевальский”. Заметки о фильме» (М., 1952).

Конечно, в фильме не могло не сказаться влияние идеологии тех лет. Особенно ярко оно прослеживается в нескольких сюжетных линиях, часть из которых вообще характерна для историко-биографических лент той эпохи. Во-первых, показано полное равнодушие официальных кругов России к деятельности ученого-путешественника. Пржевальскому как бы приходится преодолевать препятствия со стороны властей, представленных в образе Великого князя Константина Николаевича (именно он возглавлял РГО). Бывший в реальности человеком высокой образованности и широких взглядов, Великий князь показан в фильме ограниченным солдафоном, разговаривающим со своим заместителем П. П. Семеновым в фехтовальном зале (!), а на заседании РГО объявляющим о покушении Засулич на Трепова и требующим не научных экспедиций, а карательных.

Галерея таких же пустых и никчемных образов членов Императорской фамилии прошла перед зрителями историко-биографических фильмов 1940—50-х годов (к слову сказать, это были первые появления на советском (!) экране, пусть и в отрицательном виде, представителей династии Романовых, что, вероятно, впоследствии позволило критикам этих фильмов характеризовать их, как фильмы «о царях»). Понятно, что ничего общего с реальным отношением официальных кругов к Пржевальскому эти сцены не имеют, но нужно было показать, что «слава национальной науки» считалась в старой России «пустяками», а власть ни ученых, ни деятелей культуры не поддерживала.

Вторая актуальная тема того времени — «борьба с космополитизмом». Пржевальскому и поддерживающим его «прогрессивным» ученым (Семенову, Северцову, Тимиря­зеву) в фильме противостоят интриганы от науки, пытающиеся всячески опорочить открытия Николая Михайловича и принизить его достижения. Главный антипод — профессор А. И. Шатило, роль которого сыграл хорошо подходивший на образы «врагов» Сергей Мартинсон. Шатило является казначеем РГО, т. е. занят самой «презренной» в научном мире деятельностью. Он высокомерно относится к дерзкому «провинциалу» и ориентируется на зарубежных ученых, — иными словами, преклоняется перед западными авторитетами. В одном лагере с Шатило представители церкви: на заседании РГО какой-то священник заявляет, что ученого должен «вести Бог», на что Пржевальский отвечает, что его «ведет Разум». Правда, эта дань атеистической пропаганде в фильме представлена менее выпукло, чем в сценарии. То же относится и к теме дарвинизма, олицетворяемой образом Тимирязева. В сценарии Тимирязеву отведена гораздо большая роль, чем единственный коротенький эпизод в фильме.

Другие враги — англичане и американцы. Фильм создавался в годы, когда уже давно началось жесткое противостояние с бывшими союзниками. Американцы в фильме не показаны: говорится лишь, что они вместе с японцами напали на мирных корейских жителей и вместе с англичанами помогли подавить восстание тайпинов в Китае. Зато англичане продемонстрированы во всей красе. Впервые на советском экране появляется образ премьер-министра Великобритании Дизраэли, которого блестяще сыграл совершенно ныне, к сожалению, забытый ленинградский актер Владимир Таскин. Сидя у камина, этот похожий на тролля человек задумывает интригу с целью погубить Пржевальского. «Ведь только Гималаи отделяют Тибет от Британской Индии», а в Тибет стремится Пржевальский. В киносценарии негативный образ Дизраэли усилен даже внешне: «это старый человек с нарумяненными щеками и единственным локоном на лысом лбу». К чести Таскина, его Дизраэли получился абсолютно цельным и невероятно органичным персонажем, лишенным какой бы то ни было карикатурности. Таскину довелось сыграть этого британского премьера в кино еще раз — в фильме «Герои Шипки» (1954 г.) и столь же блестяще. Сделать эпизодическую роль столь запоминающейся — для этого, без сомнения, нужен немалый талант.

Англичане в лице некоего «ботаника» Гарольда Саймона опережают Пржевальского и с помощью китайских чиновников (показанных, разумеется, исключительно отрицательными героями) чинят ему всевозможные препятствия, но им все же не удается погубить Тибетскую экспедицию. Заключительной сценой фильма по замыслу сценаристов должна была стать беседа Пржевальского с Роборовским и Козловым. Во время чествования путешественника Семенов объявляет о том, что приветственный адрес Лондонского Географического общества зачитает проф. Шатило. Таким образом две сюжетные линии «врагов» в финале как бы объединяются в одну. Пржевальский выходит из зала и обсуждает с Роборовским и Козловым планы новой экспедиции. В фильме же этой сцены нет, и Козлов на экране так и не появляется. Впрочем, и Лондонское Географическое общество при перечислении в фильме тех обществ, почетным членом которых был Пржевальский, не упоминается. Наглядной иллюстрацией того, ради чего англичанам нужен Тибет, является картина Верещагина, изображающая казнь сипаев в Индии, которую рассматривают на художественной выставке Семенов и Северцов. Пржевальский, естественно, исследует Азию ради науки и ради ее жителей.

Враги в Монголии, мешающие Пржевальскому и его спутникам, — это ламы, уничтожающие экспедиционных лошадей. «Буддистская пассивность и феодальное рабство» - вот, что по словам героя С. Папова, сковывает силы народов внутренней Азии. Зато везде на помощь Пржевальскому приходят «простые люди». Они живут в тяжелых условиях, часто в нужде, испытывают притеснения от своих и чужих «хозяев». Тяжелая доля русского народа воплощена в образе Егорова, рассказывающего Пржевальскому о бедствиях сибирских переселенцев. Жители корейской деревни при появлении чужаков берутся за оружие. Китайский крестьянин рассказывает русским казакам о восстании тайпинов... Но, как говорится, «настанет пора»... А пока Пржевальскому помогают и монгольские пастухи, и корейские крестьяне. Егоров же совершает настоящий научный подвиг — во время смерча в пустыне добывает для экспедиции дикого двугорбого верблюда. Конечно, нельзя видеть во всем этом лишь дань идеологии.

Спутники Пржевальского действительно были настоящими героями, а человеческий уровень в отношениях с местными жителями у русских путешественников был всегда необычайно высок. Но в том-то и заключался талант Сергея Юткевича, чтобы сделать эту идеологию как можно более естественной в обшей сюжетной канве фильма. Единственным, пожалуй, откровенно идеологизированным штампом в этом ряду выглядит сцена с китайскими крестьянами, когда происходит своего рода культурное братание русских с китайцами, вплоть до исполнения какой-то казачьей песни одним из участников экспедиции.

Дружба народов - еще одна тема, ясно представленная в фильме. В данном случае это дружба русского народа с народами Азии — монголами, корейцами и особенно китайцами. Напомню, что в 1949 г. была образована КНР и начался недолгий период советско-китайского «братства». В фильме Пржевальский с восхищением отзывается о китайском народе («талантливый народ», «все славно делает труженик китайский») и предсказывает будущее единение русских и китайцев. Особенно показательна сцена в горах Тибета, когда «простой» русский человек Егоров и «простой» китаец, отказавшийся участвовать в уничтожении русской экспедиции, вместе смотрят на заснеженные вершины, и китаец говорит: «Китай и Россия — братья».

Здесь же (и ранее) в фильме звучит и еще одна тема — якобы исконных прав Китая на Тибет. Как известно, в 1950 г. коммунистический Китай оккупировал Тибет, и с тех пор «тибетская проблема» сохраняет свою остроту. Достигнув Тибета, кинематографический Пржевальский называет этот заоблачный край «колыбелью великих китайских рек Хуанхэ и Янцзы» и «исконной китайской землей», а Егоров обращается к своему китайскому спутнику: «Смотри, твоя земля». Англичане естественно стремятся сделать Тибет зоной своих интересов. Так что даже чисто политические мотивы конкретной ситуации начала 1950-х годов нашли отражение в фильме. А когда дружба СССР с КНР расстроилась, то и фильм, видимо, оказался «неактуальным». О нем, по сути, забыли, и он, насколько мне известно, вообще ни разу не был показан по телевидению.

Но все же, несмотря на все очевидные идеологические влияния, фильм получился замечательным. С. Юткевичу удалось сгладить некоторые острые углы сценария и несколько притушить слишком очевидный идеологический заказ; режиссер не смог изменить своему таланту. Хотя кое-чем пришлось пожертвовать: в первоначальном варианте фильма присутствовала сцена приезда Пржевальского в свое имение и его встречи с матерью — сцена, которую по распоряжению Сталина, не любившего сантиментов, режиссер вынужден был убрать. Главное, что осталось в фильме, — это настоящий гимн природе и подвиг во славу науки, гордость за то, что «русский ученый исправляет карту мира» и совершает выдающиеся открытия. Пржевальский везде и всегда, во всех обстоятельствах остается в фильме прежде всего ученым-исследователем, подчас неожиданно приходящим к важным научным выводам (так, пресная вода из фляги найденного в пустыне полумертвого Егорова наводит его на мысль о причинах пресноводности оз. Лобнор). И каким подлинным триумфом науки звучат начальные слова фильма («Это повесть о великом русском ученом-путешественнике...») и финальная сцена чествования Пржевальского и его спутников Русским Географическим обществом и учеными всего мира!

Подробная статья о «выдающемся русском путешественнике и географе» Пржевальском появилась в 1955 г. во втором издании «Большой Советской энциклопедии» (Т. 34). В третьем издании энциклопедии (1975. Т. 20) статья о «русском географе, исследователе Центральной Азии» уже выглядела значительно скромнее (это издание вообще во многом уступало предшествующему).

29 апреля 1957 г. недалеко от могилы Пржевальского был открыт его Мемориальный музей, пятидесятилетие которого отмечалось в 2007 г. Его организация была, пожалуй, последней акцией в кампании прославления путешественника, начатой в сталинский период (прославления, замечу, заслуженного).

В последующие десятилетия о Пржевальском вспоминали в основном в годы юбилеев. В 1964 г. в честь 125-летия со дня рождения ученого с. Слобода Смоленской области, где находилось имение Пржевальского, было переименовано в Пржевальское. Дом путешественника, сожженный фашистами, отстроили заново, и в 1977 г. в нем открылся Мемориальный музей. Перед домом установлен гранитный бюст Пржевальского работы скульптора Г. А. Огнева.

В том же 1964 г. калужским объединением «Гигант» был выпущен набор спичечных этикеток, посвященных юбилейной дате, в количестве шести штук. Это — портрет Пржевальского, изображения двух памятников (в Петербурге и на берегу Иссык-Куля), медали Пржевальского (награда Всесоюзного Географического общества) с профилем путешественника и две композиции — Пржевальский в Уссурийском путешествии и во время Лобнорской экспедиции.

Имя Николая Михайловича прочно вошло в первый ряд имен русских путешественников. Популяризация географических открытий и достижений отечественной науки в этой области проводилась в СССР и на школьном уровне. Приведу только два примера, показывающих, каким образом имя Пржевальского становилось знакомым тем советским школьникам, которые тянулись к знаниям (вообще это официально поощрялось).

В 1977 г. издательство «Изобразительное искусство» опубликовало набор открыток (была когда-то такая замечательная форма популяризации знаний и приобщения к культуре) «Географические открытия», выпуск 1 — «Русские путешественники и мореплаватели». Художником и автором-составителем этого красивого и информативного набора был Петр Павлович Павлинов. Из 16 открыток, посвященных наиболее знаменитым путешественникам России, одна рассказывала о Пржевальском, а соответствующая иллюстрация изображала вглядывающегося в даль ученого, сидящего на коне, на фоне горного пейзажа во время одного из центральноазиатских путешествий. Не был забыт и караван верблюдов, основной способ передвижения экспедиции в пустыне.

В 1978 г. ленинградское производственное объединение «Игрушка» выпустило интересное географическое лото «Вокруг света» (автор — известный ленинградский педагог Ольга Николаевна Мамаева, художники Н. Н. Васильев и А. К. Крутцова; игра для детей среднего и старшего школьного возраста). На каждой из 16 карт лото в числе других картинок имелось место и для небольшого портрета выдающегося путешественника (всего было представлено 12 русских имен и 4 зарубежных). Среди двенадцати русских первооткрывателей имеется и портрет Пржевальского в военной форме на фоне невысоких гор. В соответствующем «определении» он назван скромно: «Русский исследователь Центральной Азии, Монголии, Северного Китая». Такие издания, безусловно, были призваны приобщать школьников не только к географическим знаниям, но и к прошлому своего Отечества.

150-летний юбилей Пржевальского в 1989 г. был отмечен рядом научных изданий и конференций. А на «массово-визуальном» уровне — выпуском конверта с оригинальной маркой (художник Б. Илюхин). На конверте представлена карта путешествий Пржевальского, сам путешественник на коне и караван верблюдов, напоминающих почему-то одногорбых. Из-за этого вся сцена приобретает скорее арабский, нежели центральноазиатский вид.

В 1999 г., к 160-летию со дня рождения Пржевальского, на Петербургском монетном дворе были выпущены памятные монеты Банка России (художник А. В. Бакланов). Три серебряные монеты посвящены двум Тибетским экспедициям и, вероятно, Монгольской, которая почему-то названа «исследованием Монголии, Китая, Тибета»; две золотые — самому Пржевальскому (его портрет) и Лобнорской экспедиции. Несмотря на то что сами изображения выполнены с большим мастерством и удачно стилизованы, они чрезвычайно перегружены деталями. Такое впечатление, что художник пытался вместить в небольшие площади рисунков как можно больше информации. Поэтому, например, портрет Пржевальского сопровожден забавным изображением горного козла, то ли падающего, то ли карабкающегося по отвесному склону.

Распад СССР и обретение Киргизией независимости привели к исчезновению (!) имени Пржевальского с карты. В 1992 г. город Пржевальск вновь стал Караколом. Так было продемонстрировано отношение к памяти великого человека со стороны политических временщиков. К счастью, музей и мемориальный комплекс сохранились.

В России память Пржевальского особенно почитают в Смоленске. Гимназия, в которой учился будущий путешественник, носит его имя. Правда, и здесь не обошлось без изобразительных казусов. В 1998 г. у гимназии появился свой герб, в нашлемниках которого помещены изображения лошадей Пржевальского. Решение оригинальное, но не слишком удачное.

В целом же, к сожалению, истинное значение «трудов и дней» Пржевальского остается малопонятным современным россиянам. Для большинства он — первооткрыватель лошади (которая, кстати, благодаря активному истреблению, полностью исчезла из дикой природы), а то, что этот человек в буквальном смысле слова принес свою жизнь на алтарь науки, им неведомо. Таково отношение к прошлому России у ее современного населения...

Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский в своей речи в чрезвычайном собрании РГО 9 ноября 1888 г. сказал удивительно глубокие и верные слова: «Вот и глубоко осмысленное, легендарное, поэтическое значение одинокой могилы Пржевальского на пустынном прибрежьи Иссык-Куля, у подножия самой величественной грани Русской земли, при входе в те неведомые страны, завесы которых только приподнял перед нами своею смелою, богатырскою рукою Н. М. Пржевальский. Туда манит многих из вас, Милостивые Государи, тень усопшего. Зайдите на его могилу, поклонитесь этой дорогой тени, и она охотно передаст вам весь нехитрый запас своего оружия, который слагается из чистоты душевной, отваги богатырской, из живой любви к природе и высшему проявлению человеческого гения — науке, и из пламенной и беспредельной преданности своему отечеству и олицетворяющему его в нашем русском народном понятии русскому Царю. Берите же смело это оружие с изголовья могилы усопшего, из-под его лаврового венка, идите с ним отважно вперед на любом пути истины и знания на славу дорогой России, и Вы создадите нерукотворный памятник Н. М. Пржевальскому». Этими словами мне и хотелось бы завершить эти заметки, - написал в память о великом русском путешественнике и ученом Е.В.Пчелов.

Источник: Пчелов Е. В. Николай Михайлович Пржевальский в прошлом и настоящем // Сибирские чтения в РГГУ. - Выпуск 3. - 2008. - С. 91-107.